Сегодня 70 лет назад

Из местной питерской автоконференции (FancyRat):
Посетили с ребенком «реконструкцию» на Итальянской улице. Ощущения остались смешанные. С одной стороны, наверное, это неплохо. В том смысле, что визуальные символы важны для восприятия. И в этом, наверное, смысл всех исторических артефактов — не создать историческую память, не сформировать впечатления, даже не напомнить, а по сути лишь «визуализировать» то, что заранее заложено в голове.
С другой — приходится признавать, что мы (даже мы, воспитанные на рассказах о блокаде, на уважении к воевавшим, на жутком ожидании новой войны, на образах врага) уже не в состоянии описать своим детям весь этот ужас.
Когда мы были детьми, мы боялись войны. Ее ужасы были не то чтобы понятны — они были не так далеки, они еще не превратились в мифы. Возможность войны была допустима — и даже детский мозг ощущал и осознавал эту допустимость.
Нынешние дети уже другие. Они радуются возможности посидеть в старом троллейбусе и потрогать военный мотоцикл. У них нет исторического контекста, нет воспоминаний, нет страхов. Наверное, это хорошо.
Надо ли им напоминать, рассказывать, учить? И если надо, то как?
Когда я была во втором, кажется, классе, мой папа организовывал нам зимний поход к военному захоронению в лесу, в нескольких километрах от города. Тема была обычная — рассказы о войне, цветы к памятнику, читали стихи. Мы жили далеко от Петербурга, и тема блокады у нас не то чтобы намеренно замалчивалась — просто была далека от нас, и потому — не так понятна. После цветов и стихов поход продолжился — мы пошли на берег озера, остановились на привал, сняли рюкзаки, все проголодались… И тут обнаружилось, что ни в одном из рюкзаков нет ни воды, ни еды — все было заранее вынуто и оставлено в школе. Мой папа и папа моего одноклассника выдали нам полбуханки черного хлеба и предложили разделить на 20 человек (та часть класса, которая была в походе). Вместо чая дали три котелка — набрать снег и растопить на костре, чтобы было что-то горячее. Без заварки и без сахара.
Было -25 градусов. Каждому досталось по 1/4 ломтика хлеба и чашка кипятка. Мы жевали хлеб, запивали кипятком и слушали о том, что хлеб надо жевать медленно и запивать маленькими глотками — тогда будет ощущение сытости. И о том, что так люди жили — на одном кусочке хлеба и кипятке — все месяцы блокады. И не просто жили — воевали.
Потом пошли домой, и когда мы уже подходили к городу, папа сказал: «Когда вы сейчас дойдете до дома, залезете в горячую ванну, поужинаете тем, что приготовили мамы, постарайтесь вспомнить размер кусочка хлеба, который вы ели в лесу. И представьте, что ничего другого нет и до завтра — не будет».
Потом — в последующих классах, на уроках истории и литературы, — нам много рассказывали о блокаде. Да и сами много читали. Но почему-то это воспоминание о том, как делили на 20 человек полбуханки хлеба в лесу, намертво врезалось в память. И потом уже на него — оттачивая чувства, обостряя представления — ложились рассказы Конецкого и Шефнера.
Так вот, к чему это все… Можно ли нынешним детям объяснить все это? И как объяснить? И надо ли?
Невероятное, дикое ощущение бессилия испытываешь, когда понимаешь, что нету у тебя слов, чтобы объяснить ребенку, что это за трамвай и троллейбус на Итальянской. Зачем мешки около окон. Для чего нужны железные «ежи».
Мы стояли около экрана у дома кино, там крутили кадры военной хроники, и ребенок сказал: «Смотри, мама, там по телевизору войну объявляют». Как объяснить, почему рядом стоявшая бабулька расплакалась, когда сказала: «Не объявляют, деточка, не объявляют, просто показывают»…

Сегодня 70 лет назад: 2 комментария

  1. Да, это пронзительно.
    Но история неумолима, закон жизни — два поколения, и историческая память истирается, истлевает, затмевается насущной игрой политиков и ползучим изменением мировоззрения. В детстве, при неизбежных играх в войну, слово немец было однозначно ругательным, до обид и драк — никто не хотел быть немцем. А сейчас мне не найти слов, чтобы объяснить своему совершенно взрослому уже ребенку, что так почитаемый им немецкий «порядок» (ордунг) есть одна из главных причин двух мировых войн.
    Ужас (и это не языковая метафора — это именно персональное ощущение состояния беспомощного страха) еще и в том, что историческая память истлевает и на той стороне. Никакие шоу в Рейхстаге не в состоянии прикрыть рост немецкого (и не только) неонацизма на фоне ползучей миграции и прогрессирующего усиления европейского влияния объединенной Германии — взрывоопасная смесь, которую современные мюнхенцы совершенно не хотят видеть в упор…

    1. Да, согласен. Я вот сейчас смотрю новости из Украины и мне всё это напоминает о «том» зарождении национал-социализма, от «тех» пивных путчах, разных «ночах»…

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *